2007-032007-03
«Ведь с
нами Ворошилов,
Первый красный офицер»…
Марш буденновцев
В конце 80-х - начале 90-х годов, периоде, названном «перестройкой», целое скопище подонков-«историков» наперебой начали «переосмысливать» наше прошлое. Чтобы убедить наивный «электорат», заставить его, необходимо было на чем-то «въехать» в сознание обывателя. Таким «троянским конем» стала критика Сталина и периода «сталинизма». Вылив потоки лжи, обмана, клеветы вперемежку с правдой, убедив, что все показанное, написанное, сказанное истина, – принялись чернить и всю советскую эпоху.
Будучи деятелем государственного масштаба, одним из ярчайших представителей той эпохи, не мог избежать этой вакханалии и Ворошилов.
Целая команда журналистов, писателей, историков «добывала» компромат на выдающегося деятеля. Практически все центральные газеты и журналы наперебой обвиняли Ворошилова во всех смертных грехах. Братья Медведевы, Геллер, Коротич, Бунич, Анфилов, Мигулин, Разгон, Волкогонов, генерал-лейтенант Павленко и еще целая когорта «обличителей» делала карьеру на критике Первого маршала СССР.
5-я армия
До сих пор считается, что Россия вступила в Первую мировую, защищая братьев-сербов. Однако это не так. Николай II-кровавый, канонизированный нынешними попами и «демократами», набрал иностранных займови от него потребовали оплаты по «векселям». Париж в обмен на золото требовал немедленного вступления в войну, так как германские корпуса стремительно приближались к столице Франции.
По военным соглашениям Россия должна была начать наступление против Германии на четырнадцатый день после объявления войны. Однако, под давлением Парижа царь Николай II досрочно послал в наступление неподготовленную русскую армию.
Не напрасно французский посол Морис Палеолог бегал по министерским кабинетам. Не послушал царь ни главнокомандующего Северо-Западным фронтом генерала Жилинского, ни начальника генерального штаба Янушкевича, предупреждавших, что армия к наступлению не готова. Досрочное наступление обернулось катастрофой для неподготовленной русской армии. Перебросив на Восточный фронт ряд корпусов и дивизий, кайзер Вильгельм разгромил русскую армию. Потери были ужасны: 20 тысяч убитыми, 90 тысяч попали в плен, армия потеряла всю артиллерию. Министр иностранных дел Сазонов докладывал французскому послу Палеологу: «Армия Самсонова уничтожена… Мы должны были принести эту жертву Франции».Жизни русских солдат отдал Николай II в обмен на французское золото. Даже кадет Милюков писал в эмигрантском листке: «Я не ожидал тогда, что, так и не собравшись с силами, Россия пошлет миллионы своих сынов в окопы за чужое дело». Радовались лишь во Франции: «Сражение… продолжается с ожесточением. Каков бы ни был окончательный результат, достаточно уже того, что борьба продолжается, чтобы английские и французские войска имели время переформироваться в тылу и продвинуться вперед», - записал в своем дневнике Палеолог.
Втянув в войну Россию, «союзники» подталкивали к войне и Германию. Не понимая за чьи интересы идет война, солдаты массово дезертировали. К 1916 году их насчитывалось более 1,2 млн. Не отставали и офицеры, что отметил в «Очерках русской смуты» А. Деникин.
Придя к власти, большевики стали перед дилеммой: продолжать войну и тем самым обречь на смерть сотни тысяч солдат или заключить мир с Германией, приняв унизительную капитуляцию.
Воевать хотела лишь Антанта. На чужой территории – до победного конца, до последнего солдата. Естественно, до последнего... русского солдата. Главковерх Крыленко докладывал: «Англичане предлагают по сто рублей в месяц за каждого нашего солдата в случае продолжения войны».
Подкуп и уговоры Антанта подкрепляла угрозами. Так, Англия требовала продолжения войны Советской России с Германией, в противном случае она угрожала усилением нашествия Японии. Не ограничившись этим, «союзнички» подталкивали к войне и Германию. На заседании военной секции РКП (б) отмечалось: «Имеются в этом направлении определенные сведения, что Антанта, не желая использовать свои силы - французские и английские войска – двигают германские и польские части против нас, пугая Германию, что советское правительство займет Восточную Пруссию и тем самым усилит движение коммунизма в Германии».
Ленин и большевики считали войну империалистической, захватнической и предрекали, что она закончится революцией и поражением обеих сторон, что, в конце концов, и случилось. Продолжать войну не было возможности…
11 января 1918 года Секретариат ЦК в своем письме отмечал: «... можем ли мы вести войну? На этот вопрос приходится ответить отрицательно, так как армии у нас нет, она дезорганизована, наступления немцев она не выдержит, а, отступая, мы отдадим в руки немцев всю нашу артиллерию (за отсутствием фуража мы не сможем увезти артиллерию). Сдавая её, мы открываем путь на Ревель и губим Петроград, а с ним вместе и социалистическую Российскую республику».
24 января на заседании ЦК выступил Ленин: «Условия, которые предложили нам представители германского империализма, неслыханно тяжелы, безмерно угнетательские, условия хищнические. Германские империалисты, пользуясь слабостью России, наступают нам коленом на грудь. И при таком положении мне приходится, чтобы не скрывать от вас горькой правды, которая является моим глубоким убеждением, сказать вам, что иного выхода, как подписать эти условия, у нас нет».
Советник президента США Вильсона, эксперт по внешней политике А. Кулидж в докладе Госдепартаменту писал: «Нельзя закрывать глаза на тот факт, что народные массы России жаждут установления мира почти любой ценой».
Об этом же говорилось в письме секретариата ЦК: «По тем сведениям, которые имеются в нашем распоряжении, ясно, что большинство рабочих крупных центров и крестьянство стоят за мир, а мелкие города - за революционную войну». Совещание с представителями воинских частей подтвердило - армия развалилась, продолжение войны привело бы не только к падению Советской власти, но и России. 25 февраля Совнарком направил запрос всем местным Советам, проведя своего рода референдум. Из 500 Советов всех уровней большинство высказалось за мир…
28 января советской делегации в Бресте был предъявлен ультиматум: либо признание захватнического мира, либо война. Политика Троцкого, который вопреки прямым указаниям Ленина на переговорах проводил свой лозунг «ни мира, ни войны», привела к тому, что 18 февраля 1918 года австро-немецкие войска начали наступление. Они захватили Прибалтику, Белоруссию, двинулись на Украину.
Чтобы не допустить немцев, Артем (Сергеев) объявил о создании Донецко – Криворожской республики в составе РСФСР. Но немцам нужны были уголь, руда, и Германия включила территорию республики в «зону своих интересов»…
…21 февраля Совет Народных Комиссаров РСФСР принял декрет «Социалистическое отечество в опасности!». Пролетарский Донбасс должен был стать центром сбора сил для отпора нашествию захватчиков. Ворошилова направляют в Донбасс.
Тем временем немецкие войска продолжили наступление. Центральная Рада следовала в их обозе. 1 марта немцы заняли Киев и двигались на восток. Советские власти Украины располагали лишь разрозненными, отдельными отрядами, которые ни по численности, ни по боевой выучке не могли противостоять регулярным войскам захватчиков. Для спасения революции требовалось, чтобы все, кто имел силы, шли в армию. «Мы, - писал В. И. Ленин, - оборонцы теперь, с 25 октября 1917г. ...Мы - за защиту Советской социалистической республики России» .
…Ворошилов приезжает в Луганск. Здесь, на заводе Гартмана, начали строительство «бронепоездов». «Бронепоезд» представлял собой железные полуоткрытые вагоны, обшитые изнутри досками, в промежутки засыпали песок и устраивали площадки для пулеметов и орудий.
Здесь же Ворошилов сформировал 1-й Луганский социалистический партизанский отряд - всего 640 бойцов. С двумя бронепоездами отряд направился в Харьков, в район боевых действий. «с отрядом в 600 человек, состоящим, главным образом, из луганских рабочих, выступили из Луганска навстречу наступающим и занимающим территорию родины оккупантам немцам. Идем через родаково, Купянск, Харьков, Ворожбу – на Конотоп. Будем биться с палачами пролетарской революции», - докладывал в ЦК партии Ворошилов.
Главнокомандующий вооруженных сил Украины В.А. Антонов-Овсеенко не мог предоставить луганцам, как и другим отрядам, дополнительного времени для формирования и обучения. Против 300-тысячной армии немецких оккупантов он мог выставить не более 15 тысяч бойцов, разбросанных на огромном пространстве. На счету был каждый человек, и поэтому вечером следующего дня, 14 марта, луганский отряд направляется в состав 5-й армии Р.Ф. Сиверса, которой было дано задание прикрыть направление Бахмач - Конотоп. Насчитывала 5-я армия около 3-х тысяч человек и всего 13 орудий. Оказать серьезного сопротивления регулярным немецким войскам такая армия не могла. Старшим по чину был Межлаук, он успел дослужиться в армии до… ефрейтора. Управлять пулеметами мог только матрос Львов. В армии он был фейерверкером, поэтому сразу получил должность начальника артиллерии.
27 марта 1918 года на разъезде Дубовязовка, в 15 верстах к востоку от Конотопа, состоялось боевое крещение Клима Ворошилова. Утром на следующий день Р.Ф. Сиверс докладывал в Харьков: «На Конотопском направлении противник наступал в течение вчерашнего дня.…Наши немногочисленные части стойко сопротивлялись. Под действительным артогнем противника, нанеся ему серьезные потери пулеметным огнем, к вечеру вынуждены были, однако, отойти к востоку и югу от станции Грузское, взорвав последнюю. Отмечаю мужественное поведение Луганского отряда, сражающегося на передовой линии».
В последующие дни германские войска развернули наступление в сторону Харькова. Силы были слишком неравны, немцы имели 15-кратное преимущество, потому приходилось отступать.
В конце первой недели апреля германские войска стали окружать Харьков. В городе шла эвакуация. Чтобы хоть как-то задержать противника, были выделены специальные отряды, защищавшие подступы к городу. Оборонять его предместье, район станции Основа, было доверено отряду Ворошилова. Вместе со вторым отрядом под командованием Латышева, с Харьковским коммунистическим отрядом и бронепоездом «Черепаха» отряд Ворошилова составил силы, оборонявшие станцию. Общее руководство взял на себя Ворошилов.
Днем немцы крупными силами атаковали его отряды и оттеснили их к станции Меловая. А уже вечером отряды, составлявшие 5-ю армию, при поддержке артиллерии перешли в наступление. Немцы отошли, оставив на поле боя убитых. Это была первая победа Ворошилова.
Несмотря на этот успех, германские войска продолжали движение на восток, и где они остановятся, было неизвестно. Необходимо было перегруппировать отряды, сконцентрировать силы. Антонов-Овсеенко предлагает Ворошилову возглавить объединенные отряды. Ворошилов соглашается: «Сообщаю народным комиссарам Донецкой республики о разговоре с вами и о предложении принять на себя командование 5-й армией. Я согласен и прошу о телеграфном предписании тов. Сиверсу сдать мне армию со всеми поездами снабжения, вооружения, обмундирования, штаба и денежных сумм. Сегодня выезжаю в направлении Купянска».
Постановлением Совнаркома Донецко-Криворожской республики от 15 апреля 1918 года Командующим 5-й армией был назначен К.Е. Ворошилов.
Времени на формирование армии не было, да и насчитывала эта армия всего около двух тысяч бойцов. Мелкие отряды были плохо вооружены, командиры многих отрядов не проявляли желания идти в бой, а Антонов-Овсеенко уже телеграфировал Ворошилову: «Ваш участок имеет исключительно важное значение. У Сватово вы прикрываете Юго-восточную ж.д. Луганск - Миллерово...». После нескольких боев отряды стали отступать к Луганску, куда к тому времени перебрался Совнарком Донецко-Криворожской республики.
В 20-х числах апреля эшелоны 5-й армии отошли к Родаково. Здесь собралось немало украинских и донецких отрядов, которые к тому времени полностью лишились руководства. В здании вокзала на станции Родаково командиры красногвардейских отрядов решали, как быть дальше. Единогласно решили: командовать всеми красногвардейскими отрядами будет Ворошилов.
По сути, на станции Родаково и начал Луганский слесарь Клим Ворошилов свой путь: от простого рабочего до высшей должности СССР – Председателя Президиума Верховного Совета, от обычного красногвардейца – до Маршала Советского Союза...
Начало было не совсем удачным. В течение трех дней шли бои за станцию Родаково. 25-26 апреля 5-я армия на участке Родаково - Меловая (в районе Луганска) нанесла поражение двум германским пехотным дивизиям, захватив 2 батареи, 20 пулеметов, 2 самолета и обоз. Но под ударами регулярных немецких частей, под шквальным, со всех сторон, огнем артиллерии «ворошиловская» гвардия начала отступать. А отступать было некуда. Армия оказалась зажатой в жестокие клещи между немцами и белоказаками.
И Ворошилов принимает решение, которое оказалось тем единственно верным, которое и принесло ему первую славу. 27 апреля Ворошилов приказывает оставить Луганск и пробиваться в Царицын.
…Тяжелый пятисоткилометровый поход начался в обстановке вражеского окружения и преследования. Исключительная сложность отступления состояла в том, что части Ворошилова были привязаны к линии железной дороги и у них не было никаких возможностей для маневрирования. За частями, перемешавшись с ними, шли составы с семьями рабочих – луганских металлистов, донецких шахтеров. Они везли с собой немудреный скарб: перины, подушки, самовары, домашнюю птицу, даже телят. Здесь же лежали рельсы, шпалы, тысячи патронов и снарядов. Огромный эшелон в несколько сот вагонов, десятки тысяч людей. В восьмидесяти составах находилось около 60 тысяч человек, главным образом дети, женщины, старики. Бойцов было не более 15 тысяч. Совершенно открытая местность давала врагу возможность постоянно делать внезапные налеты на любой эшелон.
«Почти сто паровозов, самых крупных, самых мощных, - писал впоследствии Сергеев (Артем), - везли народное имущество колоссальной боевой ценности. Ворошилов проделывал чудеса в тылу: он не давал немцам ни одной минуты покоя. Он связывал их действия и ликвидировал обходы»…
На север пути нет, германские войска заняли станцию Чертково, а на юге и востоке находились враждебные белоказачьи станицы. Ворошилов решает пробиваться через донские степи, по слухам, там находились отряды рабочих и революционных казаков под командованием Е.А. Щаденко.
…Три месяца пробивался Ворошилов со своей армией в Царицын. Каждый километр преодолевали с боем. Восстанавливали разрушенные мосты, железнодоржные пути, взорванные водокачки. Станица Гундоровская, станции Каменская, Глубокая, Лихая, Суровикино, Чир. Начиная от Белой Калитвы, взорваны все станции, разъезды, водокачки, стрелки, мосты. На протяжении нескольких верст разобраны железнодорожные пути, сожжены шпалы, согнуты рельсы. Приходилось разбирать путь сзади эшелонов и укладывать впереди. И все под непрерывными атаками и обстрелами. «...Десятки тысяч деморализованных, изнуренных, оборванных людей и тысячи вагонов со скарбом рабочих и их семьями нужно было провести через бушевавший казачий Дон. Целых три месяца, окруженные со всех сторон генералами Мамонтовым, Фицхелауровым, Денисовым и др., пробивались мои отряды, восстанавливая ж.-д. полотно, на десятки верст снесенное и сожженное, строя заново мосты и возводя насыпи и плотины», - вспоминал впоследствии Ворошилов.
Последним казавшимся непреодолимым препятствием был взорванный 600-метровый мост через Дон у станции Чир. Окруженная с трех сторон белыми, армия Ворошилова оказалась в ловушке. Воспользовавшись обстановкой, белогвардейский генерал Мамонтов прислал к Ворошилову парламентеров. Парламентеры потребовали сдать оружие и эшелоны, но получили отказ. Прекрасно понимая, что последует за отказом, Ворошилов решил занять круговую оборону и одновременно восстанавливать мост.
Под непрерывным огнем противника начались круглосуточные работы по восстановлению моста. Руководил работами техник Рухимович, прорабом назначили практика деда Матвиенко. Работали все – и женщины, и дети. Вначале белоказаки не верили, что Ворошилову с красногвардейцами удастся восстановить мост. Но по мере того, как одна за другой воздвигались опоры моста, казачьи генералы поняли, что 5-я армия может уйти на другой берег, уйти в Царицын. Окружив 5-ю армию плотным кольцом, казаки беспрерывно атаковали. Кровопролитные бои продолжались с 16 июня по 2-е июля 1918 года. «Ворошилов и Руднев, - писал Ф.А. Сергеев (Артем), - были везде, где носилась смерть и где натиск озверелых казаков грозил смять и прорвать нашу длинную, узкую ленту эшелонов, растянувшихся на тридцать верст».
Наконец наступил день, когда по восстановленному мосту прошел первый поезд. Мост выдержал. Один за другим под непрерывным обстрелом уходили эшелоны на левый берег – 5-я армия прорвалась к Царицыну.
В то же самое время был получен приказ по войскам Северо-Кавказского военного округа. В нем говорилось:
«I) Все оставшиеся части бывших 3-й и 5-й армий, части бывшей армии Царицынского фронта и части, сформированные из населения Морозовского и Донецкого округов, объединить в одну группу, командующим которой назначается бывший командующий 5-й армией т. Климент Ефремович Ворошилов.
2) Всем названным выше воинским частям впредь именоваться «Группой т. Ворошилова».
3) Все начальники частей, отрядов и армий, перечисленных выше в §1, обязуются беспрекословно подчиняться всем приказам т. Ворошилова...».
Царицын
…Закончился героический поход от Харькова до Царицына. Из командира небольшого партизанского отряда, затем командующего 5-й армией Ворошилов вырос до поста командующего самой крупной армией Южного фронта - 10-й. Основой этой армии стали войска «группы товарища Ворошилова».
Неожиданный военный талант, смелость и хладнокровие Ворошилова не остались незамеченными. Сталин назначил его членом Реввоенсовета фронта, поручил руководить обороной Царицына.
Отметил подвиг Ворошилова и Ленин: «...Кто мог предположить, что вот в нашем товарище, члене нашей партии, рабочем-токаре Луганского завода, казалось совершенно мирном и штатском человеке, и вот в нем-то и кроется не только военная наклонность, но и несомненный военный талант. Революция выводит людей на их истинную дорогу...».
Даже белые поставили в пример своим гвардейцам Клима Ворошилова. 3 февраля 1919 года в белогвардейском журнале «Донская волна», №6 были помещены следующие строки: «Ворошилов - бывший слесарь, выдвинувшийся благодаря революции. Под станцией Морозовской его войска были окружены казаками со всех сторон, но благодаря его энергии и помощи Сталина он пробивается к Дону, восстанавливает связь с Царицыном, восстанавливает железнодорожный мост и, наконец, соединяется с царицынским гарнизоном, приведя ему свыше 15 тыс. штыков и многочисленные запасы. Эти заслуги, а вместе с тем ясный ум, здравые военные рассуждения сделали то, что Ворошилов через короткое время занимает выдающийся пост командующего 10-й армией Южного фронта». Не раз и не два белогвардейцы будут ставить в пример своим бойцам луганского слесаря…
Второй момент популярности Ворошилова — это Царицын.
«Для Кремля Царицын вопрос жизни и смерти. Он не только «ключ к хлебу», он последняя надежда на то, чтобы не соединились белые фронты адмирала Колчака и генерала Деникина. Царицын – единственный вбитый в белых красный клин, и удержать его Кремлю было нужно во что бы то ни стало.
За судьбой Царицына в Москве Ленин и Совнарком следили с напряжением – отобьется ли Ворошилов от казацких войск?» - писал корниловский офицер Роман Гуль.
Мы не будем подробно рассказывать о героической обороне Царицына, ставшего «волей судьбы, по выражению разухабистого бунтарского большевика — его защитника Клима Ворошилова, «Красным Верденом». Об этом достаточно написано в литературе. Остановимся только на тех моментах, которые ставят Ворошилову в вину. Тех моментах, которые извратили, испохабили наши «историки» и «публицисты».
«Военные специалисты»
«На VIII съезде РКП(б) «военная оппозиция», в состав которой входил и Ворошилов, выступила против линии ЦК на создание регулярной армии. Выступавший среди прочих Ворошилов пытался отстаивать партизанские методы руководства в армии, настаивал на отказе от использования военных специалистов в качестве командиров».
«Сталин и Ворошилов повели борьбу с бывшим генерал-майором П.П. Сытиным, который был облечен всей полнотой власти как командующий фронтом. Они отказались подчиниться приказу и потребовали коллегиальной формы управления фронтом». В. Мигулин, АиФ, №10, 1989 г.
…К сожалению, радужной картины, которую рисуют нынешние «историки», утверждая, что все эти бывшие царские офицеры и генералы только и мечтали, как услужить большевикам, не соответствовали действительности. Абсолютное большинство из них были либо насильно привлечены в армию, либо вынуждены это сделать по разным причинам. Оставаясь приверженцами «твердой власти», они при первом же случае дезертировали, перебегали в стан противника, занимались вредительством или организовывали заговоры.
Столкнувшись с этими явлениями, и Сталин, и Ворошилов, и другие командиры не доверяли бывшим царским офицерам. Для этого у них были веские основания…
…Разгар боев в Царицыне. «Белые наседают. Положение пахнет катастрофой. А из Москвы, вместо требуемых снарядов, Троцкий прислал… суровую телеграмму и царского генерала Носовича». Р. Гуль «Красные маршалы».
Присланный Троцким для «организации штабной работы» начальник оперативного управления армии, бывший полковник Носович, стал одним из организаторов заговора. Главой заговора был инженер Алексеев, прибывший в Царицын с мандатом от Троцкого. На протяжении двух месяцев Носович беспрепятственно, пользуясь беспорядком, царившим в военных учреждениях Царицына, вел, как сейчас говорят, подрывную работу. Саботаж был раскрыт чекистами. Носович и группа «военспецов» оказались на барже у берега Волги, где царицынская ЧК держала наиболее опасных преступников.
Однако, по требованию Троцкого Носович был освобожден. Заговор же был раскрыт случайно из-за неосторожности Алексеева.
Поспешно уехав из Царицына, Носович около 2 месяцев состоял в распоряжении Троцкого, затем в октябре был командирован в штаб Южного фронта. Здесь, на участке 8-й армии, он перебежал к казакам. В декабре Носович представил Деникину докладную записку о своей контрреволюционной деятельности в штабах красных, из которой и стали известны подробности заговора в Царицыне…
…Высокомерному и спесивому Троцкому, привыкшему к беспрекословному выполнению его приказаний, не понравилось обхождение Сталина и Ворошилова в августе 1918 года с присланными им, Троцким, военными специалистами. Да и многочисленные, совершенно оторванные от реальности приказы и инструкции Ворошилов выполнял, только «исходя из целесообразности».
И уж совсем взбешен был Троцкий тем, что Ворошилов не вышел встречать на вокзал его, председателя Реввоенсовета республики, а послал вместо себя хитрого Щаденко.
Сойдясь в комнате заседаний с Ворошиловым, Троцкий угрожающе спросил: «Считаете ли вы нужным во имя победы революции исполнять неукоснительно все приказы комфронта и главного командования?».
«Я считаю нужным исполнять те приказы, которые признаю правильными», - ответил Ворошилов.
Этого не ожидал даже Троцкий: «Товарищ Ворошилов, как предреввоенсовета, ответственный за состояние всех фронтов республики, заявляю вам. Если вы не обяжетесь точно и безусловно выполнять все приказы и оперативные задания, я вас отправлю под конвоем в Москву для предания суду военного трибунала».
Но Ворошилова трибуналом не запугать: «Я, товарищ Троцкий, не умею дипломатничать! Оставаясь командующим царицынской армии, буду выполнять все приказы, которые по обстановке будут правильными! Я думаю, что мне тут виднее, чем вам там с горки или главкому Вацетису! Вы прислали генерала, белогвардейца, а где этот Носович теперь, я вас спрашиваю? Он сбежал к белым…».
Не решился Троцкий отправить Ворошилова под конвоем в Москву, знал об авторитете Клима. Но и не стал так все оставлять, слишком был злопамятен.
Интересно описывает «борьбу Троцкого со Сталиным – Ворошиловым» корниловский офицер Роман Гуль. (В составе Корниловского Офицерского Ударного полка Роман Гуль проделал знаменитый «Ледяной Поход» по донским и кубанским степям. Участвовал во многих боях с большевиками.)
Хоть в стратегии и тактике не Бог весть уж как разбирается бывший слесарь, зато в бою в грязь лицом не ударит. Даже белые пишут о Ворошилове в «Донской волне»: «Надо отдать справедливость, если бывший слесарь Ворошилов и не стратег в общепринятом смысле этого слова, то во всяком случае ему нельзя отказать в способности к упорному сопротивлению и, так сказать, к «ударной тактике»…
Вот именно эта русейшая «ударная тактика» сделала из Ворошилова подлинного народного бунтарского вождя, понятного каждому мужику, рабочему, красноармейцу.
Ворошилов во многих боях показал присутствие духа. Бросался и сам со своими бунтарями на пулеметы. Вокруг него преданная командарму 50-тысячная партизанская красная вольница. Но эта буйная, отбивающая атаки казаков, никому, кроме Ворошилова, не подчиняющаяся царицынская вольница, стала поперек горла и командованию Южного фронта, и предреввоенсовета Троцкому. На Ворошилова ежедневные жалобы главкома и фронтового командования: Ворошилов не исполняет приказаний, Ворошилов не отвечает на запросы, Ворошилов присланных Троцким генералов сажает на баржу. А телеграммы Троцкого рвет Сталин.
И вот вместе с борьбой на фронтах закипела борьба …Троцкого со Сталиным – Ворошиловым.
«Борьба» вылилась в войну телеграмм. В телеграммах Ленину и Свердлову Троцкий всячески пытался опорочить работу Сталина и Ворошилова, искажая и подтасовывая факты, обвиняя их в недисциплинированности и партизанщине, в срыве обороны города. Через своего друга, редактора «Правды» Сосновского, организовывал статьи против Ворошилова.
Но именно Ворошилов и Сталин были главными лицами в Царицыне, не на словах, а на деле превратившие революционные отряды в регулярные части.
17 сентября 1918 года был учрежден Реввоенсовет Южного фронта. В его состав вошли Сталин, командующий фронтом П.П. Сытин, его помощники - Ворошилов и Минин. Но уже через несколько дней в Реввоенсовете возник конфликт.
Положение Царицына оставалось угрожающим. В докладе Сталина и Ворошилова от 27 сентября в РВС Республики сообщалось, что казаки возобновили наступление, а войска «…не одеты и не вооружены. Обещанных же в Москве винтовок и обмундирования до сих пор нет... В настоящее время в царицынских складах: 1) Нет снарядов (осталось 150 штук). 2) Нет ни одного пулемета. 3) Нет обмундирования (осталось 500 комплектов). 4) Нет патронов (осталось всего миллион патронов)»…
…«Командующий же Сытин, странным образом не интересующийся положением фронта в целом (если не считать Поворинский участок), видимо, не принимает или не в силах принять меры для оздоровления северных участков Южного фронта. Более того, на наш двукратный запрос о состоянии северных участков он до сих пор не ответил ни единым словом...»
В начале октября РВС фронта ходатайствует в РВС республики о снятии Сытина с поста командующего фронтом. Троцкий ходатайство отвергает и грозится «принять суровые меры».
Ворошилов и Сталин направляют телеграмму «Председательствующему ЦК партии коммунистов Ленину»: «Мы получили телеграфный приказ Троцкого... Мы считаем, что приказ этот, писанный человеком, не имеющим никакого представления о Южном фронте, грозит отдать все дела фронта и революции на Юге в руки генерала Сытина, человека не только не нужного на фронте, но и не заслуживающего доверия и потому вредного. Губить фронт ради одного ненадежного генерала мы, конечно, не согласны. Троцкий может прикрываться фразой о дисциплине, но всякий поймет, что Троцкий не Военный Революционный Совет Республики, а приказ Троцкого не приказ Реввоенсовета Республики...
Необходимо обсудить в ЦК партии вопрос о поведении Троцкого, третирующего виднейших членов партии в угоду предателям из военных специалистов и в ущерб интересам фронта и революции. Поставить вопрос о недопустимости издания Троцким единоличных приказов, совершенно не считающихся с условиями места и времени и грозящих фронту развалом. Пересмотреть вопрос о военных специалистах из лагеря беспартийных контрреволюционеров. Все эти вопросы мы предлагаем ЦК партии обсудить на первоочередном заседании, на которое в случае особенной надобности мы вышлем своего представителя».
Одновременно с организацией регулярных дивизий Ворошилов налаживает штаб армии. Работа эта для него затруднялась тем, что Троцкий явно для надзора за «своевольным» командармом прислал в качестве члена РВС своего представителя А.И.Окулова, и тот не нашел общего языка с Ворошиловым и другими членами РВС. Итогом конфликта было письмо командования 10-й армий от 12 декабря к Ленину, Свердлову и Сталину: «...Чувствуя колоссальную ответственность перед мировой революцией, мы не считаем положение безнадежным, мы напрягаем все наше умение и все наши силы... К сожалению... наша дружная самоотверженная работа... разрушается нетактичностью, кичливой грубостью, полным непониманием практических задач, выполняемых армией, присланного сюда в члены реввоенсовета армии Окулова… Исчерпав все меры товарищеского воздействия, мы считаем печальной необходимостью честно сознаться, что наша дальнейшая работа с Окуловым невозможна, если эта воля дезорганизатора будет по-прежнему превалировать здесь благодаря поддержке Троцкого…»
Окулова убрали из Царицына. Однако Троцкий был злопамятен, и Ворошилову пришлось оставить 10-ю армию.
«Все эти вопросы», недовольство политикой Троцкого, отношение к «военспецам» вылилось в дискуссию на закрытом заседании военной секции VIII съезда 20-21-го марта 1919 года. (Стенограмма выступлений на данном заседании приведена в журнале «Известия ЦК КПСС».)
Не зная обстановку того времени, сложно давать оценку мнению Ворошилова и других членов «военной оппозиции». «Досталось» на заседании Ворошилову и от Ленина: «…те документы, которые цитировал товарищ Ворошилов, показывают, какая масса героизма в 10-й армии и, в частности, в поведении товарища Ворошилова…
Когда Ворошилов говорил о громадных заслугах царицынской армии при обороне Царицына, конечно, тов. Ворошилов абсолютно прав, такой героизм трудно найти в истории. Это была действительно громаднейшая выдающаяся работа. Но сам же сейчас, рассказывая, Ворошилов приводил такие факты, которые указывают, что были страшные следы партизанщины.
...Теперь на первом плане должна быть регулярная армия, надо перейти к регулярной армии с военными специалистами» .
Приведем выступление К.Е. Ворошилова: «То, что говорит товарищ Смирнов, не выдерживает критики, потому что, если предоставить решающий голос нашим политическим комиссарам… это сведется к созданию митингового командования. Я был командующим, товарищ Минин был комиссаром, у нас была спевшаяся публика, люди, которые десятки лет друг друга знают, и то бывали моменты, когда товарищ Минин возмущался товарищем Сталиным, что он мне мешает решать чрезвычайно важные вопросы. Таких моментов будут сотни. Каждый раз должно быть быстрое решение. Бывают моменты, когда можно решать три дня, а иногда несколько минут. И здесь должно быть, безусловно, единоличное решение».
Так кто же отстаивал партизанские методы? Товарищ Ворошилов, который выступал против коллективного, во главе с комиссарами Троцкого, «митингового командования», т.е. отстаивал принцип единоначалия, принятый во всех армиях мира, или его оппоненты?
Далее Ворошилов продолжает: «Здесь есть товарищи, которые хорошо знают, как была занята Украина. Она была занята… при отсутствии всяких специалистов…
Я никогда не стоял… на той позиции, что мы против военных специалистов, не желаем их использовать, а желаем держать на баржах. Это неверно…Мы знаем, что военных специалистов нужно использовать, но не быть самим использованными военными специалистами»…
…«Я должен сказать, что мне пришлось командовать 10-й армией. Товарищ Минин и товарищ Сталин сперва были членами Реввоенсовета этой армии. Никто из центра не знал о том, как армия, которой они командовали, строится, что она из себя представляет, откуда она снабжается, как она пополняется... Мы, давимые со всех сторон донским казачеством, должны были принимать героические меры, одновременно формировать армию и вести непосильную борьбу и благодаря сложившимся условиям, благодаря тому, что наша армия, ее остов сложились и из тех отрядов, которые вышли во время оккупации Украины, - мы удачно это задачу выполнили. Мы организовали армию, мы ее снабжали своими собственными средствами…
…И вот наступает момент, когда мы не в силах сдерживать натиск белогвардейщины. Тогда на нас обращают внимание… Были посланы специально два товарища, приехали с товарищем Троцким для того, чтобы взять под контроль работу армии. Приехал товарищ Окулов, товарищ Межлаук приехал. Как человек, который был членом Реввоенсовета другой армии, Межлаук сразу понял, что здесь некого инспектировать, что все обстоит благополучно и нужно только снабжать армию, нужно только делать то, что нужно делать для всякой армии.
И вот товарищ Окулов начинает работать. Товарищ Окулов здесь засвидетельствовал как честный человек, что ни одного случая он не знает, чтобы он со мной по вопросам оперативным разошелся. Он находил, что все обстоит благополучно. Когда мы разбили противника наголову, мы сидели сложа руки потому, что мы были лишены возможности снабдить армию самым необходимым, предметами первой необходимости, которых у нас не было, хотя мы и затребовали. Только приезд товарища Троцкого, который начал кричать: «Посылайте скорей все необходимое», - вывел нас из этого положения. Но беда в том, что товарищ Окулов приехал, к нам, получив заранее указания, что он должен здесь все переработать, ибо там не признают генштабистов. И вот начинается полоса изгнаний. После одного изгоняется другой. Товарищ Окулов со мной на ножах. Из-за чего? Начинают нам присылать мальчишек, никудышных комиссаров. И вот в эту армию, о которой можно было бы сделать большой доклад, которая руководилась нашими офицерами, они назначают таких коммунистов. Получается смешное положение, начинается непонятная вещь - они не могут ужиться с командиром»…
…«В то время как здесь товарищ (Толмачев) говорил, что у них 200 человек перешло, 10 процентов в месяц, у нас за то же самое время не было ни одного случая в той армии, в которой я командовал, перехода на сторону противника. Если хотите, я могу документально доказать, сколько у нас было боев за то время. За это время, что мне пришлось командовать, у нас было 60.000 только искалеченных. Вы можете себе представить, какого напряжения были бои. Несмотря на то, что командный состав был не из генштабистов, не из специалистов. Были специалисты, но не такие, которые переходят на сторону белогвардейцев… Вместе с тем это единственная армия, которая приближалась к нашему идеалу. У нас был такой командный состав, которому абсолютно можно было доверять».
Поддержали Ворошилова и другие командиры. Да и сам Ленин на заседаниях посылал записки Троцкому: «А не прогнать ли нам всех военспецов поголовно?»
Приведем еще несколько выступлений «военной оппозиции».
Мясников: «С моей точки зрения, мы военных специалистов должны использовать не на командных должностях, а как консультантов, не давая никаких командных прав.
Они не имели никаких командных прав, но зато они не предавали нас…».
Ярославский: «Что же сейчас происходит? Издается приказ о призыве всех унтер-офицеров. Их организуют в ударный батальон, и происходит какое-то позорище. При первой отправке было что-то неслыханное. Разгромы, черт знает что. Таким экспериментам нужно положить конец».
Толмачев: «Из своего опыта работы в Красной армии, в 3-й (армии), я могу привести некоторые цифры: за два месяца в армии, которая насчитывает 500 офицеров, на эти 500 офицеров было 100 случаев измены».
Голощекин: «Я бы вам рассказал историю одной из армий, а если хотите, трех армий, которые я знаю. Видно было, что общее командование совершенно не изучило своей армии, не знает своей армии. Если бы вы знали, что представляла собой 3-я армия, которая в течение 5 месяцев погубила 25.000 революционных пролетариев Урала, если бы вы знали этот фронт! Вы его не знаете, как его не знает товарищ Троцкий».
Минин: «Царицын прославился именно тем, что у него не было специалистов… Когда мы убеждались, что можно специалистов поставить ответственными работниками, тогда мы ставили, а когда убеждались, что нельзя, - не ставили… Мы протестовали против предоставления ответственной должности Носовичу, а к чему это привело? Носович перебежал, значит, погибло 2-3 дивизии».
…«Это документ. Такой же документ - протест командиров наших частей. Теперь вот смотрите еще другой документ. Специальное расследование. Сдается целая дивизия, Железная, и оказывается, что большая часть командного состава целиком взята из нижегородской тюрьмы».
Подобное мнение о военных специалистах высказывали и другие участники съезда.
Закрывая тему о «военспецах», отметим, что не всегда Ворошилов игнорировал опыт и знания военных специалистов. Ценил и уважал царских полковников Егорова и Каменева, генерал-майора Лебедева, уже будучи наркомом обороны, в 1931 году назначил «военспеца» полковника Шапошникова начальником Штаба РККА, а в 1937 начальником Генерального штаба…
Б.М. Думенко
«Когда в конце 1919 – начале 1920гг. Б.М. Думенко во главе нового созданного им корпуса совершил беспрецедентный по своим результатам поход от Царицына до Новочеркасска, на него было сфабриковано «дело». Внесли в него свой вклад и члены Реввоенсовета 1-й Конной. 29 марта 1920 года Ворошилов, Буденный и Щаденко, каждый в отдельности, передали в реввоентрибунал скрепленные подписями заявления, в которых утверждали, что Б.М. Думенко пытался склонить Буденного к совместному выступлению против Советской власти». В. Мигулин, «АиФ». 1989 г.
«Зато оба политических руководителя Конармии - Ворошилов и Е.А. Щаденко - в это же время приняли активное участие в расправе… с героем Гражданской войны Б.М. Думенко. <...>
В деле трибунала, судившего Думенко и его товарищей, сохранились доносы, собственноручно подписанные Ворошиловым, Щаденко, а также командармом Буденным, которого эти двое уговорили написать донос». Ю. Геллер, «Огонек».1989 г.
Обратите внимание, ни в одной из этих публикаций, в том числе и в ряде других, не приводятся в качестве доказательств эти «доносы». Все построено на голословных утверждениях, тогдашней «перестроечной логике».
Так, по «логике» Мигулина напрашивается вывод, что простак Думенко агитировал Буденного в присутствии Ворошилова и Щаденко!? Не проще ли было Ворошилову и Щаденко «донести», что Думенко агитировал и их, каждого в отдельности?
А, судя по цитате Геллера, он сам лично присутствовал при «уговорах» и написании доносов.
Нет в деле Думенко никаких доносов Ворошилова, Буденного, Щаденко. Ворошилов и сам мог арестовать и предать суду этого разбойного мужика, которому не доверял, но терпел его за храбрость и удаль.
На заседании Реввоенсовета Ворошилов говорил: «Нам против Мамонтова конницу надо надежную бросить. А где ее взять? Думенко мужик боевой, да хитрый и не наш. Если от Мамонтова туго придется, он и сбежать может. Неспроста прислал ему письмо генерал Краснов, обещает прощенье, если перейдет к белым. Ты, Ефим (Щаденко), за Думенко в оба глаза гляди. Ему дай в помощь испытанных коммунистов. Есть там у него смелый, рассудительный мужик Буденный… надо присмотреться, он нам может подойти, тогда и выдвинем» - (здесь и далее цитаты по книге Р. Гуля «Красные маршалы»).
Позднее, когда Ворошилову поручат сформировать Первую Конную, вспомнит Клим о бывшем вахмистре Буденном.
Что касается Думенко, арестовали его не за «поход от Царицына до Новочеркасска», не потому, что Ворошилов и Буденный завидовали его славе. У Ворошилова славы было хоть отбавляй. Не раз и не два белогвардейцы ставили в пример своим бойцам его храбрость и умение. И даже не за то, что был Думенко попросту грабитель и мародер: «А Ростов застонал, утонул в ночном невиданном, неслыханном грабеже и разгроме. Под ленинский лозунг – «Грабь награбленное!»- город задохнулся в убийствах и насильях дорвавшихся до солдатской радости мародерства буденновцев.
Тут бы самого Маркса повесила на фонарном столбе кверху ногами эта мужицкая, пугачевская конница.
Напрасно в колонном зале парамоновского дворца бушевал, шумел перед командармами Клим Ворошилов: «Прекратить грабеж! Гады! Позорят армию! Разослать по частям коммунистов!». На что комкор Думенко ответил: «…каких таких коммунистов разослать?... Дай бойцам взять чего хотят! Что тебе жалко?».
Арестован был «кавалер ордена Красного Знамени» за то, что «в штабе среди кутежа с девками и бойцами собственноручно застрелил политического комиссара корпуса коммуниста Микеладзе. И в разгульном пьянстве грозил открыть фронт белым генералам, если реввоенсовет будет еще «заступаться за жидов и коммунистов».
Ну а Ростов и Новочеркасск «брали» не только и не столько Думенко и его бойцы, а брали его Ворошилов с Буденным: «Но хоть и потрепанная рейдом, боями, прошедшая навстречу Буденному маршем 30 верст, белая конница генералов Мамонтова и Топоркова встретила Ворошилова с Буденным под Ростовоми Новочеркасском достойным жестоким отпором. Это был грандиозный бой. Почти на десять верст в одну линию развернулись красная и белая кавалерия… Совсем бы туго пришлось зажатому под Новочеркасском разбойному мужику Думенке, если б, все ж опрокинув мамонтовцев, не ринулся, как зверь, Буденный и на плечах белых не ворвался б в Ростов».
Именно Ворошилову, Буденному и Щаденко прислал благодарность за взятие Ростова Реввоенсовет Южного фронта: «Беззаветное мужество и доблесть героев Конной армии вернули Советской России Ростов… Братски жмем руку красным богатырям, несущим знамя освобождения Кавказу. Обнимаем товарищей Буденного, Ворошилова, Щаденко».
Но вместо того чтобы преследовать и добить белых, буденновцы разбрелись по городу, «рассредоточились» по винным погребам.
Ростовское пьянство и мародерство дорого обошлось красным. Получив передышку, белые укрепились под Батайском.
По
приказу Реввоенсовета повел Ворошилов
бойцов в бой. Восемь жесточайших конных
атак отбили белые. Во время девятой чуть не
погиб сам Ворошилов, провалившись с лошадью
под лед. «Может, этот провал и сорвал
терпенье Ворошилова. Прибыв в реввоенсовет
фронта к бывшему капитану царской службы
Шорину (командующему фронтом, «военспецу».
- В.М.), Ворошилов вспылил и отказался
повиноваться: «Ты кричишь: не рассуждай,
полезай, куда указывают!.. Я больше не поведу
в лоб!».
2 февраля в РВС Республики и главкому Ворошилов отправил телеграмму:
«С 12 января последними директивами командующего Кавказским фронтом Конная армия была брошена одна в бой без общего наступления всех армий. В ожесточенных боях между 12 января и 2 февраля, Конармия потеряла 3000 кавалеристов и лошадей. Необходимы срочные меры по усилению пехотных частей Азов – Манычевская и немедленный переход в наступление по всему фронту. Красная кавалерия истекает кровью. …Консостав уменьшился вдвое.…Все мои обращения к командующему фронтом остались без результатов…
Командарм-1 Буденный. Члены РВС Ворошилов, Щаденко.»
Такую же в Москву, Сталину: «Выражаю свое негодование на комфронта и бездарное использование нашей славной конницы. Прошу приехать Васили равноценного Вам товарища и убедиться во всей глупости совершаемого. Ворошилов».
«В ответ на жалобу, Москва послала на Юг искусного маневрами, самого талантливого советского полководца, бывшего лейб-гвардии поручика Михаила Тухачевского. По его плану конница Ворошилова и Буденного свернула на Юго-Восток, и в безлюдных сальских степях… разыгралась одна из последних решающих конных битв красных и белых. Из этого ледяного боя …Ворошилов с Буденным вышли победителями».
Первая конная
«Особое место в формировании легенды о Ворошилове занимает 1-я Конная армия.
…Истинным творцом «красной конницы» и ее тактиком был Б.М. Думенко. Начав с небольшого конного отряда, через год он командовал конной группой, на базе которой в июне 1919 г. был сформирован 1-й конный корпус.… Этот корпус в ноябре 1919 г. был реорганизован в 1-ю Конную армию». В. Мигулин, «АиФ», 1989 г.
…После Первой мировой войны военные специалисты предрекали коннице смерть. Пилсудский называл конную армию «стратегической нелепицей». Действительно, когда шли позиционные бои, когда друг против друга стояли десятки тысяч солдат, а пространства для маневра не было, коннице отводилась вспомогательная роль: «разведка, устройство завесы, набеги и другие предприятия малой войны»,- так написано в дореволюционной «Военной энциклопедии».
Во время Гражданской войны положение изменилось. Прорывы, обходы позиций противника стали правилом. На огромных просторах, где сплошной линии фронта не было, решающую роль стали играть своего рода «войска быстрого реагирования», в качестве которых выступали крупные конные соединения.
Первыми создали такие войска белые. Генерал-лейтенант Мамонтов создал крупный конный корпус «вооруженных сил Юга России», во главе которого организовал рейд по тылам Южного фронта. (Позднее, в ноябре 1919, корпус был разгромлен конницей Ворошилова и Буденного.)
В Красной Армии также имелись и опытные бойцы-кавалеристы, и достаточное количество лошадей. Но из-за позиции командования красных и, особенно, Троцкого, считавшего конницу аристократическим родом войск, формирование конных дивизий и корпусов продвигалось медленно. Сама жизнь, а вернее положение на фронте, требовали адекватного ответа.
Очевидно, идею создать крупные конные соединения высказывали многие. Сейчас считается, что инициатором создания Первой Конной был Буденный. Об этом в своих мемуарах писал и сам Семен Михайлович. Выступая по телевидению, то же самое сказала дочь Буденного.
Но вот участник тех событий, корниловский офицер Роман Гуль, ставший впоследствии знаменитым на весь мир писателем-историком, считал иначе.
По его свидетельству (именно по свидетельству, так как сражался против красных в Офицерском Корниловском Ударном полку), ни командующий 2-й Конной Миронов, ни «разбойный мужик» Думенко, ни портной Щаденко и ни вахмистр Буденный, а «выученные мамонтовским рейдом командовавший всеми фронтами Харьковского округа Ворошилов и командующий Южным фронтом Егоров вошли с представлением к главе реввоенсовета Южного фронта Сталину о немедленном формировании крупных конных масс по подобию мамонтовских».
Именно поэтому ему, «донскому слесарю», с благословения Сталина и Троцкого было поручено организовать и возглавить Первую Конную. «И Ворошилов стал организатором и главой прославленной, легендарной Первой Конной армии», - пишет Роман Гуль.
«Но, кроме главы реввоенсовета, бунтарского металлиста, конной силе надобился и военный рубака-вождь. Их было много… и удалой казак Думенко... и сын ростовского дна Жлоба… и бывшие урядники, казаки Городовиков, Ракитин, Летунов, Апанасенко, Тимошенко, Тюленев, но никто из них не подходил Ворошилову…
Глаз Ворошилова остановился только на подручном Думенко, замечательном наезднике…лихом рубаке…комдиве Семене Буденном. Надо сказать, выбор не подвел Ворошилова. Через год имя вождя легендарной конармии, прославившегося в войне с Польшей, гремело на весь мир».
В приказе по войскам Южного фронта от 19 ноября 1919 года говорилось:
«В соответствии с п. 1 протокола № 68 заседания РВС Республики от 17-го ноября приказываем:
1. 1-й Конный корпус Южного фронта в его нынешнем составе переименовать в Конную армию РСФСР.
2. Командующим Конной армией назначается т. Буденный.
3. Членами Реввоенсовета Конной армии назначаются тт. Ворошилов и Щаденко...»
Позднее в своих мемуарах подчеркивал роль Ворошилова в создании 1-й Конной и Буденный: «...Тов. Ворошилов был бессменным членом и председателем РВС Конной армии, в то время как я состоял членом РВС и ее командующим. Такое положение т. Ворошилова в 1-й Конной армии само по себе определяет его роль в ее жизни и боевой работе.
...Более подходящего лица в РВС 1-й Конной, чем т. Ворошилов, подобрать было трудно. Бойцам Конной армии имя т. Ворошилова было хорошо известно и достаточно популярно по боевым операциям под Царицыным, где началось и мое знакомство с ним»…
…«В быстром развертывании армейского аппарата колоссальное значение имел опыт т. Ворошилова в командовании армией, чего у меня, естественно, еще не было. Без всякого преувеличения... можно сказать, что в течение нескольких месяцев армейский аппарат 1-й Конной (штаб, пуарм, снабжение и т.д.) по своей организованности, постановке работы и материальному состоянию достиг высоты, которой мог бы позавидовать в то время (и завидовали) любой из аппаратов стрелковых армий. И все это в значительной степени (подбор людей, организация) должно быть отнесено на долю организаторского таланта т. Ворошилова».
Наверное, некоторые с недоверием отнесутся к словам Буденного – к тому времени Ворошилов был уже его начальником. Но вот мнение противника, врага Ворошилова, белогвардейского офицера: «Не будет преувеличением сказать, что самую крупную роль в победе красных над белыми в гражданской войне сыграла 1-я конная армия Буденного.
В этой парадоксальной победе – вся заслуга Ворошилова перед Кремлем: подлинно национальной, ярко антикоммунистической, степной казацко-мужицкой силой Ворошилов разбил считавшиеся национальными армии белых генералов. Это именно он, донской слесарь, обратал буденновскую конницу кремлевским недоуздком и на нем удержал ее» (Р. Гуль, «Красные маршалы»)…
(Окончание следует)
Автор: Валерий МУСТЯЦ, Ворошиловград
Источник: http://www.duel.ru
Иллюстрации:
Сталин и Ворошилов. Советский плакат.
Ратник. Независимый интернет
журнал.
